Пыня, ну уже дадите почитать то ?
Всё - в журнале.
Не вошло в журнал по причине цензуры:
Арабская Вязь
Mon Amie, я пишу тебе полностью голой,
с крыши Хилтона, солнцем, ах, утомлена.
Только небо и я. За решеткой забора
остальная жизнь. Знаешь, идет она на.
Знаешь, дарлинг, я рада, что отдых февральский
в этот раз на Фуджейре. Тих, скромен и прост.
Что он не перегружен коктейлями с лаской,
и с утра не влезает под простынь вопрос:
«это кто со мной рядом», укор – как комарик,
фразы – мокрая губка – как все было класс...
Сладкий, это все прах. Это только лишь старит.
и морщин не разгладят ни шелк, ни атлас.
Правда в том, что провинция лечит. Фуджейра,
этот Богом забытый арабский аул,
так мала. Ни звонков тебе, ни эсэмэсов, ни мэйлов.
И – оформленный, пахнущий фруктами, стул.
Впрочем, хватит о стуле. Продолжим о вечном.
У них нет алкоголя, путан и братвы.
Правда, жены в намордниках. Жалко, конечно,
но они сами happy, с другой стороны.
Милый, если бы видел ты местных арабов!
Просто ангелы: в белом бурнусе до пят.
Я б хотела, чтоб ты как-то, ради забавы
в униформе их вышел со мной погулять.
Может, тоже вот так? Выйти замуж за шейха,
он не будет пить, матом крыть, драться...ха-ха,
кровь свергателей армии Третьего рейха
слишком буйная... слишком достойна греха...
Не прожить мне без выпивки и без похмелья,
без мужчин, угрызений, депрессий, тусы.
Я умру без возможности смены постелей,
Хотя это влечет потом свинство, увы.
Я не выдержу, стану законченной стервой.
Нет уж, лучше уж голой, на крыше, одной...
Все, прощаюсь, до встречи, мой милый Отелло,
Жди в апреле меня, ах, обратно домой.
В.Телегин (Альбатрос)